Есть потребность наполнить молчанием этот рассказ, который я написала на двух языка (и на греческом). Никаких длинных описаний, амбициозных словесных образов для «литературности». Умные мы или глупые, образованные или неучи - нет разницы, на самом деле. Главное, как говорили наши предки, «чтоб человек был хороший!» И мы верили: «Все люди хорошие, надо просто в душу каждому заглянуть и почувствовать, насколько он все же хороший на самом деле!» Но вот приходит очередная война для того, чтобы разоблачить в бесчеловечности человека.
Кому-то станет стыдно, кому-то станет страшно, а кому-то уже никак не станет…
В этом рассказе почти нет ничего вымышленного, кроме имен, возраста, но фамилия настящая. Не смотря на то, что мы легко верим в мифы, часто, почему-то иногда категорически отказываемся верить в реальность, которая опровергает вымысел. В эпоху природных катаклизмов и человеческих войн, мы все, и хорошие и плохие, добрые и злые, боимся потерять смысл своего существования. Очередной раз, правдами и неправдами вот уже год как пытаемся скрыть глубинного зверя в человеке.
С героиней моего рассказа Людмилой Счастливой, беженкой из Мариуполя, и ее шестнадцатилетней дочерью Машей, тоже Счастливой, мне удалось познакомиться, когда я готовила репортаж о деятельности одной из международных организаций в Салониках, предоставляющих помощь беженцам из Украины.
- Фамилию свою девичью я не стала менять. Кто может отказаться от фамилии Счастливая? - сказала горделиво.
- В Греции есть подобная фамилия, Эфтихиду — что значит счастливая, но почему -то на словянско украинском моему русскому слуху показалась, что это не фамилия, а подарок суудьбы! Получается, Счастливая не имеют право быть несчастной…
- Оказывается, имеет, сказала грустно Людмила.
Мы стали иногда видеться, и каждый раз меня удивляло то, что она не пыталась даже рассказывать про два месяца жизни под бомбежками, на девятом этаже одной из многоэтажек в Мариуполе, недалеко от завода “Азовсталь”. Но и я не спрашивала. Страшно слушать правду про зло и ненависть, про гибель невинных людей, безвыходность и хаос…
И все же, спустя некоторое время, мы с Людмилой Счастливой подружились и поговорили о страшных днях абсолютной безвыходности.
- Не рассказываю про войну только потому, что не хочу вспоминать. И потом- это бесполезно. Те, кто верят в праведность путинской войны, - не поверят мне, хотя мой опыт не самый страшный из того, что произошло и происходит почти уже за год в Украине. А те, кто сочувствуют нам, и без того запуганы этой кровавой «операцией». Зачем расстраивать добрых людей? После того, что мы пережили за этот год, все другие жизненные проблемы мне кажутся незначимыми. И даже разговоры пережитом, пересказы - это уже праздность на самом деле. Хотя, кто знает...
- В молчаливом страдании и молитвах, можно достучаться до Бога, - говорил святой старец Паисий. Но как вы выживали под обстрелами на девятом этаже?
- Просто. Без слез и истерик. Когда осознаешь, что ты на самом деле маленький муравей, вышедший на поверхность земли за песчинками и травинками, и то, что с тобой может случиться через секунду, ты не можешь, но готов ко всему, с верой, что в конце концов достроишь свой муравьиный дворец, ну если не ты достроишь , то другие муравьи достроют. Лостроют те, которых не успели втоптать в землю.
Как Счастливые перестали бояться
- Почему же? Мы боялись. Но весь страх отправляла Господу, а он нас успокаивал. И дочка также перестала бояться. Не было никаких истерик, но вначале были слезы, пока не кончились.
«Всё будет так, как Он решит!» - решили. И успокоились. Под непрекращающимся артобстрелом, ты в мгновенье превращаешься в коленопреклоненного паломника, ползущего по искаженной взрывами земле к Господу с покаянием, молясь о спасение. Смиряешься со возможной гибелью, концом жизни, с тем, что придется уйти навсегда с этого света. Такого несправедливого света. Приходит понимание судьбы. После 24 февраля в Украине исчезли атеисты, неверующие. Молились все. Каждый как знал и мог. Своими словами.
Господь спас нас
-Да, наш дом и наш двор оказались счастливыми, везучими. Прямым попаданием была разрушена только одна многоэтажка. В том доме горели 6й, 7й, и 8й этажи. В соседних домах окна и балконы были разбиты, повреждены... А вот нам повезло, учитывая нашу близость к Азовсталю, где шли жестокие бои.
Без воды, света, тепла
-Весь день только и думали, где достать еду. Но самая главная забота – достать воду. Когда выпал снег, собирали талую воду, стекающую с крыши. Я скрывала от дочери, что пьем талую воду, боялась, вдруг откажется пить.
Ежедневно спускались и поднимались к дворовому костру, или же по другим делам, иногда просто так, бегали по ступенькам, чтобы согреться.
-Алкоголь помогал?
-Да, в начале войны многим помогал алкоголь. Некоторые мужчины и женщины с утра вместо привычного кофе и чая пили водку. Спиртного было много, а вот сигарет не хватало ... Но я никогда и не курила, но и меня втянули в разговоры о том, где добыть сигареты. Каждая сигарета была на вес золота. Но, как ни странно, сигареты можно было все же добыть, а вот продукты - нет. Ни хлеба, ни круп, ни консерв, ни печенья…
- Пьяные дрались между собой ?
- Нееет. Агрессии не было, все стали тихими. Лишь однажды соседка с сожителем чуть не поубивались... Пара любила выпить, и как-то утром у костра, она жаловалась, что мол «вчера чуть было не поубивали друг друга, и «этот гад мне выбил зуб!». Потом другая соседка решила, что ей помочь, и привела мужчин с соседнего подъезда, чтобы выгнать из квартиры того самого сожителя, который посмел поднять руку на женщину. Казалось, что эта семейная драма специально была разыграна, чтобы как-то отвлечь соседей от общего горя. И правда, именно в момент разбора бытавухи, всех заглушил раздирающий душу, но уже привычный и ожидаемый страшный гул очередной бомбежки. И вот уже опять бомбят где-то недалеко, но наш счастливый двор опять пронесло, мы даже и не стали убегать в подвал - убежище нашего подъезда.
- А стычки с соседями, которые до войны ждали Путина? Ждал ли кто из ваших соседей Россию?
-Таких разговоров я не слышала. Единственное, все надеялись на переговоры, и чтобы боевые действия не велись в жилых кварталах, дворах.
У всех был только страх и смирение. Все понимали, что наша судьба не в наших руках. Информации не было никакой, радио работало в первые дни, но потом не было сигналов. Все украинские радиостанции глушила Россия. Были сигналы радио так называемой “ДНР” и России, где постоянно крутили информационные ролики, в которых чеченцы с кавказским сильным акцентом угрожающе призывали: «Украинцы, сдавайтесь!» Этот бред слышать было невозможно без содрогания и горькой обиды.
Жизнь вокруг счастливо уцелевшего костра
- Мы костёр жгли почти суткамию Как о сохраняли? Нам опять повезло. На первом этаже была пожилая семейная пара с дочкой и внуками, взрослыми подростками, которые каждый день с самого раннего утра разжигали костер для всех жителей дома. К восьми утра мы с дочкой спускалась во двор, чтобы воду вскипятить для чая, а костер уже горел! И это счастье!
Дрова носили все, это было очень важно, чтобы дрова не кончались, но они и не кончались...Тоже счастье.
Еду готовили по очереди. Жителей в нашем доме оставалось мало. А вот во дворе нас собиралось много. Кто успел, убежали в первые дни, кто куда, чтобы спрятаться от ужасов войны. Сколеее всего многие там и останутся, куда уехали...
Оладушки на костре
- Хлеба не было. Воду доставали прямо на улице...почти из лужиц, как в сказке про сестрицу Алёнушка и братца Иванушку, который стал козлёнком...Потом начал таять снег... В поисках заменителя хлеба мы стали жарили оладушки на воде. Мука, вода или рассол от консервированных овощей, Слава Богу, домашняя консервация у нас всегда была. Получались очень вкусные оладушки на рассоле! У кого не было рассола, то делали на воде, добавляли столовую ложку уксуса, соль, сахар… Жарили, точнее пекли оладушки на костре в сковородке.
Но не всегда приготовленная еда доходила до рта. Неожиданный сильный ветер или стрясение от бомбожки, мог снести костер и посуду... Если бомбежка и несутся “грады”, все гремит, то уже не до оладушек совсем! Всё бросали и убегали в подъезд. Ждали очередного затишья …
В поисках воды
В Мариуполе уже через несколько дней после начала войны, перестали работать магазины. Многие были разграблены. Тащили всё, даже тяжелые стройматериалы, в надежде что пригодятся потом... Так что скупляться было негде. Но вот воду нужно было доставать. Ходили пешком минут двадцать к одной колонке. Там стояли по три-четыре часа в очереди. Несколько раз люди, стоявшие в очереди, попадали под обстрелы. Поэтому я туда ходила одна, без дочери.
К великому счастью, в нашем подъезде не было погибших, но каждый день узнавали о погибших из соседних домов. Хоронили трупы прямо во дворах. Старались об это не думать... Утром подходишь к окну погоду посмотреть и видишь напротив дом с горящими квартирами, куда ночью были прямые попадания. Вчера еще были целые квартиры и люди живы, и вот уже ни дома, ни людей.
Свет от свечей из Святогорской Лавры
Без света в февральском и мартовском, да и в апрельском холоде было очень сложно. Недели три мы сидели при свечах. Весной 2021 года на Пасху я посетила Святогорскую Лавру, в одном из храмов купила много восковых свечей. Я их берегла, как реликвию. Кто бы знал, что они нам пригодятся в неожиданной войне…
Ложились спать рано, и спали до первой бомбежки: с пяти утра начинались обстрелы. Однажды бомба упала в соседний частный дом, тогда дочка сильно испугалась, начала плакать. В тот день мы сидели долго на лестничной площадке. Бомбоубежища у нас не было, но был подвал. Хотя мариупольские подвалы часто становились братскими могилами... И кто придет тебя спасать? В трагическом нашем городе некому было спасать жителей. Мы, смирившись со своей участью, просто ждали... Но в подвал редко спускались, хотя вместе с соседями утеплили его, как смогли.
"Субботники"
Организовали так называемые субботники. Не по субиотам, конечно, а когда надо было. Убирали мусор у контейнеров. В нашем подъезде было чисто и около подъезда — чисто. Вокруг костра всегда было убрано, и решетку от костра на ночь прятали. А вот в соседнем подъезде до самого пятого этажа всё было забито дровами и всем тем, что могло гореть. Жители того подьезда готовили на площадках между пятым и седьмым этажами. И все у них было в саже и хламе, такой беспорядок! Но в нашем подьезде было чисто, это было действительно важно для всех нас много дней некупанных - чистота.
Каждый день убирали квартиру. В туалет ходили в пакетики, которые оказались кстати. Привычка не выбрасывать пакетики из магазинов так пригодилась! Потом все "это" выносили, естественно....
Спали в шапках. У нас были шапки дневные, шапки для костра, которые мы снимали в квартире, и - ночные, только для сна. Шапки, прикрывая наши головы, помогали нам, каким-то образом, не только от холода, но и, не опускаться в ад страха и печали, не подаваться атмосфере абсолютного отчаяния. Странно, конечно... И все же, мне кажется, теплые шапки держали наши головы в ясном сознании.
Самый чистый чайник во дворе
Я каждый день упорно и даже с ожесточением отдирала сажу с нашего чайника. Это была своеобразная форма протеста. Дочка меня уговаривала мол, не надо тратить сил на чайник, он все равно опять на кострепокроется сажей . А мне, признаюсь, было стыдно с грязным чайником выходить к костру и соседям... И только, когда закончились все тряпочки для посуды, они были уже черные, вот тогда Я перестала чистить чайник. Вообще-то, мы старались, чтобы в мойке, без воды, не было грязной посуды. Были у нас сода и уксус, все чистили как могли.
Щенок и сороки
Еще до войны моя дочка наблюдала за щенком во дворе частного дома напротив. Такой веселый, игривый, толстенький собачонок! Дочь умилялась и каждый раз просила меня о собаке. Прилетали сороки и воровали у щенка еду из миски. Он пытался прикрывать лапкой свои вкусняшки, но сороки знали, как им управлять, понимали, что он не собака еще, а просто щенок. Не боялись его совсем.
К 24 февраля «наш» щенок подрос, стал часто гулять за забором. Скорее всего, его отпускали за ограду по нужде. Но он любил свой двор и хозяев, не загуливался, быстро возвращался. Началась война. Собаченок стал гавкать до хрипоты, очень нервничал. А потом, видимо, его отправили на улицу выживать. Калитку закрыли, больше нечем было его кормить. Позже видели его часто на помойках, тощим и несчастным, таким, как все мы – люди, оставшиеся в Мариуполе под бомбежками. Дочка несколько раз выносила ему еду.
Не знаю, как сложилась его судьба, выжил ли он? Хочется надеяться, что выжил.
Некоторым собакам везло — их подбирали добрые люди, но мариупольцы так быстро убегали, под жесточайщими бомбардировками, что в смертельном страхе забывали своих питомцев. Многие породистые квартирные собаки стали бродячими, как, впрочем, и их хозяева, убежавшие от войны, пошли бродить по свету в поисках нового угла и крыши над головой. А коты с ума сошли, у подруги кот стал неприрывно есть, жевать, что попадется , а потом исчез… Многие коты сбежали из домов …Домов, к которым они были привязаны на всю жизнь. Даже для котов дом стал небезопасным местом.
Люди и собаки и коты были брошены на произвол судьбыю Ни медицинской помощи, ни полиции в Мариуполе уже не было... В других городах все службы работали, несмотря на обстрелы.
Под марсианами
Когда все поняли, что конца и края нет нашей беде, что никто не будет ни о чем договариваться, а люди были до того измучены, особенно в семьях, где были больные и пожилые, как , например, у наших соседей.
В нашем доме у всех, вместо стекол в окнах, были картонки. Все это продувалось. Сил нервничать и реагировать на холод не было даже у больных. Однажды, моя соседка, у которой на руках был лежачий муж-инвалид, пошутила, что «если бы вдруг прилетели марсиане, и сказали бы, что будем жить под марсианами, то молча согласились бы все. Без всяких эмоций».
- «Опять стреляют...», - часто сышны были безнадежные голоса то там - то тут.
- Но это же война…,
- Да, война, но в такой трагической ситуации оказался только наш Мариуполь.
Переправа через реку Кальмиус
Разбомбили мост, и мы остались на Левом берегу реки Кальмиус, без всякой возможности эвакуироваться вглубь Украины. Но находись смельчаки, которые рисковали и переплывали реку вплавь, а река ведь глубокая и достаточно широкая. Не знаю, если кто погибал в переправе, но жители делали все возможное, чтобы не оставаться в Мариуполе под оккупантами …
Бег
Спустя два месяца к нам смог добраться мой старший брат из Таганрога. Мы вынуждено решили ехать в Россию, к брату. Первую остановку мы сделали у наших дальних родственников в Новоазовске. Там пытались отмыться и впервые за несколько месяцев снова ощутили вкус хлеба.
Таганрог
В Таганроге мы оказались в начале мая. Приходили в себя. После Мариуполя город не произвел на нас никакого впечатления. Наш Мариуполь до войны был современным европейским городом с прекрасной инфраструктурой, новым транспортом, площадями, красивой современной набережной.
В Таганроге не было ощущения войны, там не стреляли, но всё вокруг было абсолютно чужое, поэтому было принято решение ехать дальше, в Грецию, тем более, что родственники мужа - греки из греческого села Бугас.
Мечта о возвращении домой
Мы впервые оказались в Греции. Удивительная страна. Очень гостеприимные люди. Все, с кем нам довелось здесь познакомиться, поддерживают Украину и ее борьбу за независимость. Мы с дочкой сейчас активно занимаемся изучением греческого языка, не смотря на то, что очень надеемся, что в самом недалеком будущем мы сможем вернуться в наш украинский родной Мариуполь...
---
К нам подошл дочь Людмилы — Маша тоже Счастливая- с подружкой, местной гречанкой.
- Мам, а это СмарО, я тебе о ней говорила. Из нашего класса. Здрасте! -сказал мне, и мгновенно исчезла в толпе молодежи, пришедшей помочь в сборе и распределении помощи беженцам.
- А вдруг затянется война, останетесь ? - Спросила
- Вернемся сразу же после победы. Наша счастливая многоэтажка, наш дружный двор, и наша счастливая квартира, ждут нас - семейство Счастливых...
-----
София Прокопиду
Февраль - май, 2023
слов 2б459
